"РОМАНС ВЧЕРА И СЕГОДНЯ" АЛЛА БАЯНОВА (2001)

Гость – народная артистка России Алла Баянова. Авторская программа Галины Ковзель

- Мы можем поговорить о романсе и о вас, Алла Николаевна… Романс «Эх, душа моя» - это неслучайно. Вся ваша жизнь, вся ваша душа принадлежит романсу.

- То, что она принадлежит романсу – это безусловно. Конечно, красивее, чем романс с его мелодией, с его удивительными текстами, с его настроением, которое не найдешь ни в одной песне, ни в одной мелодии. Ты не найдешь то, что ты найдешь в романсе. Обыкновенно романс успокаивает, романс дает какие-то надежды.

- А сам жанр русского романса, который настолько любим, чисто российский жанр. Мы преклоняемся перед этим жанром, потому что это высокая поэзия, это настоящая мелодия. Это то, что поется только душой.

- Ты совершенно права, только ты не права в одном. То, что ты сейчас сказала, слишком редко. Оно сталкивается с теперешним романсом, так называемым. Собственно, сейчас романсов нет. У них романсов нет в сегодняшней музыке.

- Не согласна, Алла Николаевна. Сегодня романсы есть, современные. Их пишут современные композиторы. Только достойны ли они тех романсов, которые звучали в то время? И те примеры, на которые мы равняемся, которые считаем классикой. Но их пишут сегодня современные композиторы, многие из них пользуются популярностью сегодня.

- Например?

- Например, романсы Андрея Петрова пользуются большой популярностью.

- Да, он очень хороший композитор.

- Романсы Вениамина Баснера, Исаака Шварца, Валерия Гаврилина - романсы очень многих композиторов советского периода.

 - Но я-то их не знаю. Я так далека от них. И правду тебе скажу, что один единственный советский композитор Алексей Мажуков мне доверил свой очень красивый романс «Дожди». И я с этим романсом прошла всю Россию. И не было концерта, где не было в повторе этого романса. То есть публика просила еще и еще раз его прослушать.

- Алла Николаевна, вас называют легендой русского романса. Вы были знакомы с Вертинским, с Морфесси, с Лещенко. Расскажите о них.

- Да, с Петей Лещенко у нас была хорошая приятельская теплая дружба. Мы дружили семьями. О Пете у меня остались самые теплые воспоминания.

- Морфесси был более менее отдаленный. Слишком большая разница лет была между нами, и он был, вообще, приятелем моего отца. И уже когда отец мне сказал: «Ты слушай, как поет Морфесси. Слушай каждое слово и держи в душе. И не смей даже думать о том, чтобы когда-нибудь уйти от русского романса». А ведь Морфесси считался князь русского романса. Конечно, много от Морфесси я взяла. Не то, чтобы желая этого, выучивая или разучивая. Нет, это влилось в меня, в мою детскую душу того времени. И цыганские песни и романсы, которые вы слышите от меня, также, как и «Я милого узнаю по походке», которые, я считаю, действительно произведения только одному Морфесси дано, так как он эту песню подал публике.

- А Александр Вертинский был вашим учителем?

- Александр Вертинский был, скорее, моим покровителем, чем учителем. Мой учитель был, действительно, только отец. А он был покровителем. Мне было 13 лет, когда Вертинский забрал меня к себе, в Большой Московский Эрмитаж, где я с ним работала довольно долго. Но отец меня забрал оттуда, и меезжали из Афин в Бейрут, из Бейрута в Каир, из Каира обратно в Париж, из Парижа еще в какую-нибуы поехали по миру. Вот тогда началось наше бесконечное путешествие, которое никогда не кончалось. Пердь страну. Но это было без конца.

- И везде вы встречались с эмигрантами?

- С эмигрантами мы встречались. С первой волной, так как мы были первая волна эмиграции. Конечно, больше всех были русские, которые приехали в Париж спасаться.

- Вы вернули романс на родину, Алла Николаевна, и это ваша миссия.

 - Да, я знаю. Я совершенно не обращала на это внимание и совершенно забыла, что на следующий день могу оказаться в кутузке или еще в какой тюрьме. За такой романс нужно умирать. Да это же счастье, умираешь за красоту. И он так и остался у меня в душе навсегда. Очень много кочевали мы с родителями, и спасала русская песня и русский романс.